Когда–то, в давние времена, все цветы были белыми. Но в один прекрасный день в сад пришел художник с большим ящиком красок и целой связкой кистей.
— Подходите все ко мне и говорите, кто какого хочет быть цвета, — крикнул он цветам и кустам, и те быстренько встали в очередь, потому что каждому хотелось, чтобы ему досталась краска поярче.
Ближе всех к художнику оказался Жасмин. Он сказал, что ему хотелось бы, чтобы цветы его были золотисто–желтыми, как цвет волос его любимого Солнца.
— Как ты посмел пролезть раньше королевы Розы? — оттолкнул его художник.
— Я вовсе не пролез. Я стою тут уже много лет, — обиженно ответил Жасмин.
— Но ты должен понимать, кому по праву положено быть повсюду первой, — наставлял его художник. — В наказание останешься последним, но и тогда еще как следует попросишь меня.
— Вы ошибаетесь, сударь, никого я просить не стану, — ответил Жасмин и остался на своем месте.
Художник долго возился с розами. Каких только красок не выбирали себе гордые королевы! И алую, и желтую, и розовую, и оранжевую. Только синюю никто из них не захотел — уж очень она простая, деревенская. Синей краской, чтобы она не пропала, художник покрасил Незабудки и Васильки, хотя им хотелось стать алыми. Но художник решил, что для этакой деревенщины сойдет и синий.
Маки улыбнулись художнику, и он не скупился на. краску и густо накладывал ее. Далии польстили ему, и их лесть окупилась с лихвой. Он проработал несколько дней, наделив их всевозможными оттенками.
Очень скромным оказался лиственный репей. Когда его спросили, какую краску он хочет, он ответил:
— За любую, сударь, спасибо вам скажу. Художник выкрасил цветы репея в серый цвет и спросил, доволен ли он.
— Вам, сударь, виднее, что кому полагается. Я же понимаю, что на всех ярких красок у вас не хватает. И если каждый будет так ярок, как розы, то никто и не заметит их красоты!
Колючий репей был настойчивее и получил красные цветы.
Маленькие Анютины глазки обступили художника и, вежливо здороваясь, приседали. Это выглядело так мило, что они показались художнику маленькими девочками, и он раскрасил цветочки Анютиных глазок, как личики — веселые, грустные и серьезные. Яблоня пообещала художнику подарить осенью целую корзину яблок, если он выкрасит ее цветы в нежно–розовый цвет. Художник, не жалея сил, лазил по сучьям яблони до самой вершины.
Сирень придумала по–другому отблагодарить художника, если он не пожалеет красок.
— Весною ты сможешь ломать наши ветви и дарить их своим невестам, извини — невесте, — сказала сирень. — И чем больше ты будешь ломать нас, тем пышнее будем мы цвести.
— За бестактность ты останешься белой, — отстранил ее обиженный художник, но сестер ее одарил великолепными красками.
Одуванчики поднесли художнику кружку сметаны, и Жасмин только смотрел, как много художник переводит на одуванчики золотистожелтой краски, облюбованной Жасмином для себя.
Работая желтой краской, художник вспомнил о Жасмине, который первым выбрал ее.
— Ну, брат, так как же? — насмешливо обратился он к Жасмину. — Этой краски осталось немного, но если хорошенько попросишь, я всю ее отдам тебе.
— Не буду я просить, — ответил Жасмин.
— Как это так? — Художника начало злить упрямство Жасмина. — Ну, ладно, если тебе трудно произнести свою просьбу, то поклонись хотя бы, согни спину.
— Я предпочитаю сломаться, но не согнуться, — гордо ответил Жасмин.
Художник, разозлившись, брызнул желтой краской Жасмину в лицо и закричал:
— Кто ты такой, что не хочешь просить и кланяться! Ну и оставайся на веки вечные белым! Таким он и остался — белый хрупкий Жасмин. А попробуй согнуть его — сломается...
Источник
